По дорогам центральной России

Вводная статья Е. А. Костюхина

 

...Фольклористы последующих десятилетий работали иначе. Они устремлялись в «глубинку», где цивилизация мало коснулась основ русского народного быта, где можно было встретить подлинных мастеров фольклора, знавших десятки, а то и сотни фольклорных произведений. Для Худякова же фольклор — это то, что знает, рассказывает и поет всякий. Поэтому ему не была нужна «глубинка» —он записывал сказки даже в Москве. Не было у него и «мастеров»: многие сказки из худяковского собрания рассказаны сухо и напоминают конспекты. Быть может, Худяков и не стремился к точной записи, пренебрегая стилистическими подробностями и «излишествами».

Но устные интонации всегда у него слышны. Сохраняются речевые ошибки, неточное словоупотребление, весь тот словесный «сор», который свойствен устной речи. Иногда же воссоздается лишь сюжетная основа. Некоторые сказки были записаны с пропусками, и Худяков честно это отмечает: «Мы не решились восстанавливать наугад незначительных пропусков, оказавшихся в конце сказки от поспешности записывания» (сказка «Иван-дурак»). Другие же вообще записаны по памяти, тоже с пропусками — как, например, «Семилетка» (Худяков поясняет: «Эту сказку я слыхал в Тобольске от моей покойной бабушки. Ни мой отец, ни я не могли припомнить ответа, к которому я оставляю пробел, не желая выдавать собственных фантазий за народные сказки»). Порою Худяков откровенно торопился, улавливая лишь основное содержание сказки. Так, все его казанские записи сухи и кратки — это скорее пересказы, чем точные записи. Но отдадим должное собирателю: он решительно отказывается от вмешательства в текст, не пытается его «олитературить». В результате стилистический наряд худяковских сказок выглядит зачастую скромнее, чем в подвергавшихся литературной обработке сказках Афанасьева. Зато худяковские тексты, нередко «корявые», сбивчиво рассказанные, вызывают больше доверия, чем многие роскошные сказки из афанасьевского собрания. Может быть и еще одно: скромность стилистического костюма худяковских сказок объясняется не только конспективностью его записей, но и установкой на рядового сказочника, первого встречного.

Черновики записей Худякова не сохранились, и мы не знаем, сколько сказок он вообще записал. Знаем только, что цензура не все их пропустила (в предисловии к 1-му выпуску Худяков признавался: «некоторые обстоятельства не позволяют печатать многие интересные сказки»). По-видимому, эти «интересные сказки» были подобны тем, что составили известный сборник «Русских заветных сказок» А. Н. Афанасьева, в большинстве своем непристойных. Это особая область сказочного эпоса, и в самом деле «заветная»...